Красота в разрезе

« Красота в разрезе фото

Пациенту равно нужны и современный томограф, и работающий на нем толковый врач

Беседовала Валерия КАМИНСКАЯ, фото Юрия НАБАТОВА

Ровно двадцать лет назад в Саратовской областной клинической больнице появился первый компьютерный томограф. Он был и самым первым в регионе. В 1994 году и пациенты областного диагностического центра, и сами врачи воспринимали новую медицинскую технику как чудо. Но к хорошему быстро привыкаешь, и сегодня даже пациенты из глубинки знают, что такое обследование на МРТ или КТ. Да, недешевое удовольствие, если обратиться в коммерческую клинику, но необходимое и важное.

В ОКБ такие исследования нуждающимся в них пациентам делают бесплатно, компьютерный и магнитно-резонансный томографы работают в круглосуточном режиме. Конечно, аппараты двадцатилетней давности по сравнению с нынешними кажутся безнадежно устаревшими. И все равно заведующая отделением лучевой диагностики Наталья КИРСАНОВА призналась корреспондентам ИА “Взгляд-инфо”, что помнит свою первую любовь…

– Мы начали этим заниматься с 1991 года. Сначала поехали учиться в Москву, в ЦКБ, и учили нас хорошо и серьезно. Первый в регионе компьютерный томограф появился в нашем областном диагностическом центре на Рабочей в 1994-м. В 1997 году диагностический центр объединился с поликлиникой ОКБ, а в 2003-м поставили томографы здесь, в этом здании.

Аппарат, который вы видите, – это уже седьмой КТ при мне. Конечно, 20 лет назад мы начинали совсем с других томографов. Самым первым был, как сейчас помню, “Ситимакс-640″ фирмы General Electric, пошаговый аппарат. В нынешнем рентгеновская трубка работает по спирали, пациент на ложементе плавно проезжает сквозь этот “бублик”, который называется гентри. А раньше мы устанавливали, например, шаг в четыре миллиметра, и каждый раз надо было кнопку нажать и человека продвинуть. Долго все происходило. И пациенту было тяжело. Сейчас – “вдох–выдох–не дышать” – и он за три-четыре минуты проплывает. А тогда каждое движение “вдох–выдох”.

Но это были первые томографы, привезенные в нашу страну. В ЦКБ в Москве одиннадцать их стояло, на них нас и учили. И потом на таком же начинали работать в Саратове. Конечно, они были несовершенные, но они были прекрасны. Это первая любовь.

– Наталья Владимировна, на обывательском уровне мы думаем, что томограф – это такой продвинутый рентген, который видит организм глубже и выдает потом не одну-две картинки, а сразу несколько десятков. Кажется, в начале XIX века медики замораживали трупы и резали их послойно, чтобы понять, как устроен человек, – допустима такая ассоциация?

– В принципе, все так и есть. В классической медицине это называется “пироговские срезы”. Вот смотрите, на этих снимках – послойные срезы легких пациента, только что прошедшего через 64-срезовый компьютерный томограф. Мы видим его легкие, начиная от верхушек, сердце, столб позвоночника. Видим разную плотность – костная структура, легочная, мягкие ткани, печень.

Практически томограф может показать весь организм, от макушки до пяток. Рентген дает плоскостное изображение, где одно на другое накладывается. А здесь все объемно и в мельчайших деталях. И нормальное анатомическое строение, и все дефекты: воспалительные процессы, опухоли, травмы. КТ и МРТ различаются принципом действия: рентгеновские лучи или магнитное поле. Но и то, и другое дает возможность глубоко заглянуть внутрь организма и увидеть объективную картину.

– Какие пациенты попадают к вам на диагностику прежде всего?

– Наша больница многопрофильная, поэтому через нас проходят больные, часто очень тяжелые, из всех отделений – нейрохирургии, пульмонологии, неврологии, хирургии, терапии, эндокринологии, травмы, трех отделения реанимации. Кто-то экстренно, кто-то планово. Сейчас, например, врач Ольга Анатольевна Киселева смотрит на КТ пациента из реанимации, с острой почечной недостаточностью.

Два томографа стоят в главном корпусе, каждый принимает в сутки до 30 пацентов, и еще один аппарат в поликлинике ОКБ. Он тоже относится к нашему отделению, посменно на нем работают наши врачи. Конечно, томографическое исследование очень важно для инфарктных и инсультных больных из нашего сосудистого центра. Причем при лечении острого нарушения мозгового кровообращения (ОНМК) мы наблюдаем человека сначала при поступлении, а затем в динамике.

Вот у Ирины Владимировны Алиповой пациентка из 3-й реанимации. Женщина, 61 год, поступила накануне из Татищевского района с подозрением на инфаркт мозга. Но на МРТ мы признаков ОНМК не увидели, предположили диагноз “хроническая ишемия”. Сейчас смотрим больную сутки спустя – потому что ситуация может измениться. Но скорее всего, была транзиторная (преходящая) ишемическая атака. На данный момент у этой пациентки инсульта нет.

– Выходит, врачи, работающие на томографах в многопрофильной больнице, и сами должны быть мультиспециалистами широкого профиля, специалистами по всем болезням?

– Фактически да, в отличие от узкопрофильных клиник, у нас они специалисты и в хирургии, и гастроэнтерологии, и пульмонологии. Поэтому я их всех очень ценю и очень люблю. Я своих врачей часто сравниваю с жемчужным ожерельем, настолько горжусь ими. Бусина к бусине коллектив подобран. И на диктофон это скажу, и без диктофона повторю.

Есть те, с кем мы начинали еще с учебы в 1991 году: Ирина Владимировна Алипова, Елена Вячеславовна Липская, Елена Михайловна Епишкина. Ольгу Анатольевну Киселеву мы взяли три года назад, когда получили новый аппарат, она закончила курсы по компьютерной томографии в Петербурге, а в основном выучилась здесь, у нас. Очень ответственный человек, с полпути может вернуться на работу, даже если смена уже закончилась, а нужно посмотреть тяжелого пациента. И это не экстраординарная ситуация для наших сотрудников. Очень грамотные и любящие свою работу специалисты Юлия Михайловна Туткаева и Инна Юрьевна Бегларян. Ну и наш единственный мужчина, дежурант, который выходит по субботам, Алексей Балыбердин.

Рентген-лаборанты Людмила Викторовна Бондарь и Елена Владимировна Ильина тоже работают с самого начала, с первого томографа. В общем, мы тут по-хорошему спелись.

– И даже простые пациенты понимают, насколько важна не только аппаратура, но и глаза и ум врача.

– Пациент прошел обследование, оно заняло у него пять или пятнадцать минут, а для врача только начинается работа – анализ изображений. Изображения, полученные с помощью рентгеновской трубки или приемного устройства и магнита, потом оцифровываются и преобразуются в видимую картинку. Это высокая физика. И мое глубокое убеждение, что это самое красивое исследование в медицине.

Магнитно-резонансный томограф может работать в разных режимах. Этот аппарат стоит у нас третий год, он 1,5-тесловый по напряженности магнитного поля – в Саратове самый мощный. Высокопольный магнит. До этого был среднепольный, и у него не было такой программы, как диффузно-взвешенное изображение. Чем она ценна? Если смотрит непосвященный человек, она может показаться не такой выразительной, как объемная картинка в 3D-формате. Но на ней мы можем увидеть признаки нарушения мозгового кровообращения уже в первые часы. И для нашего сосудистого центра это очень важно.

Вот мы видим сосуды головного мозга. Если, допустим, привозят 80-летнего пациента с ОНМК, это как-то можно объяснить. А если нарушение мозгового кровообращения у молодого человека, большая гематома, то скорее всего у него где-то в головном мозге аневризма – патологическое расширение сосуда с истончением стенок. Мы выявляем это аневризматическое расширение, и человека еще не поздно спасти. Раньше таких пациентов направляли в Москву или Питер, но теперь, как вы знаете, подобные уникальные операции делают и в Саратове. Причем только в нашей областной больнице. Я горжусь нашими нейрохирургами, это высший пилотаж. Но первоначально спасение человека начинается отсюда, с обследования на томографе.

Здесь же в ангиорежиме, с использованием контрастного вещества на основе редкого металла гадолиния, могут быть исследованы грудная, брюшная аорта, другие магистральные сосуды. Это помощь нашим сосудистым хирургам. Мы смотрим состояние и проходимость сосудов, чтобы хирург смог выбрать методику и тактику оперативного лечения – стентирование, протезирование, открытая операция.

– Наталья Владимировна, уточните, есть же все-таки какие-то противопоказания к обследованию на КТ или МРТ?

– Что касается, например, спицы в кости после перелома, то надо смотреть. Современные “железки” в организме сейчас в основном уже делают титановые, амагнитные. А вот абсолютным противопоказанием для МРТ служит установленный у пациента кардиостимулятор. И еще искусственные клапаны сердца при МРТ могут нагреваться и деформироваться. Но если мы не можем сделать исследование на МРТ, делаем на КТ.

То, что в стационаре установлены два разных томографа, соответствует современным стандартам, и, конечно, очень удобно для пациентов. В любом случае человек у нас выйдет с верификацией, подтверждением или опровержением диагноза.

– А бывает, что пациент боится томографа?

– Всякое бывает, конечно. Иногда исследование провести необходимо, а у пациента реальная клаустрофобия. Тогда приходится звать на помощь анестезиологов.

Вообще обследования на КТ и МРТ нужно делать по назначению врача, не ориентироваться только на “я хочу”. Конечно, сегодняшняя “мода” не сравнима с тем, что мы пережили в середине 1990-х, когда у нас был единственный в регионе магнитно-резонансный томограф. Это было – мама не горюй! Сейчас и аппаратов в клиниках больше стало, и пациенты грамотнее. А в 1994 году казалось, что если человек ложится в томограф, то тут же автоматически выходит лист с точным диагнозом. Но диагноз все-таки ставит не компьютер, а специалист, врач. Поэтому мы так часто и учимся. Тесно взаимодействуем с кафедрой диагностики и рентгенологии СГМУ – там тоже наши учителя. Мы много учимся, много работаем, любим свою работу, и поверьте, наши врачи выкладываются полностью… А на этом диванчике, кстати, я первый раз в жизни сижу. (Фотограф Юрий Набатов попросил Наталью Кирсанову попозировать в предбаннике для пациентов – под картиной с ярким, позитивным подсолнухом.)

3D-картинка на мониторе действительно завораживает: не верится, что это не компьютерное моделирование, а живой человек. Хотя, конечно, в переломанном черепе ничего красивого нет. Большая трещина под глазом, челюсть с обеих сторон сломана. При этом, на удивление, человек после ДТП не только жив остался, у него даже мозг не поврежден. Кости лица переломаны, а гематомы мозга нет. Орехи грызть не сможет, но это не самое страшное. На этот раз повезло. Подтверждено томографией.

Источник: ИА Взгляд-инфо
http://www.vzsar.ru/special/2014/10/29/krasota-v-razreze.html